История Хана ван Меегерена, антиквара и мошенника, обманувшего фашистов

В 1945 году голландского антиквара Хана ван Меегерена обвинили в связях с фашистами и продаже им культурного наследия. Спасти его могло только чудо. 

Например, такое. 12 июля Меегерен крикнул в суде: «Дураки! Вы такие же дураки, как и все остальные! Я не продавал национальные шедевры, а написал их сам!»

Началась эта история двумя месяцами раньше, когда в имуществе Геринга американские военные нашли картину «Христос и грешница» кисти великого живописца Яна Вермера. Попытки ответить на вопрос, откуда у руководителя СС мог взяться этот шедевр, привели к антиквару по фамилии ван Меегерен. Его, разумеется, тут же обвинили в «экономическом коллаборационизме» с оккупантами и с помпой арестовали. Антиквару светило десять лет тюрьмы,

и смягчить судей не мог даже возраст обвиняемого - 56 лет.

Для пожилого человека десять лет в тюрьме означают верную смерть. Для богача - по меньшей мере, отсутствие привычной роскоши. Ван Меегерен, как назло, был и немолод, и богат. К тому же пользовался авторитетом как антиквар и реставратор. Правда, художником он считался довольно посредственным, но это не умаляло его заслуг.

Теперь Меегерену предстояло сидеть в одиночной камере размером пять шагов на три и ждать решения своей участи, при том что газеты эту участь решили еще до суда. Голландцы так болезненно перенесли разграбление своих музеев, что дай волю общественному мнению, антиквара ровным слоем размазали бы по холсту. Немым укором в зале суда стоял вещдок - вернувшееся на родину полотно Вермера.

Постепенно раскручивалась вся история сбыта реликвии, вскрылась причастность к перепродажам солидных антикваров и голландских банков. Германия с 1938 года (именно тогда Гитлеру пришла в голову идея создать собственный музей) охотилась за европейскими шедеврами. Возникла даже специальная организация по формированию музея фюрера. Она получила название «Особая миссия Линц», поскольку именно в городе Линце предполагалось разместить будущий музей.

Деньги на приобретение картин Гитлер поместил в банк Delbruck, Schickler & Cie, переводы через который всплыли еще в самом начале расследования. Обнаружить связь между скупщиками и ван Меегереном следствию не составило труда. Картина преступления была ясна.

И тут-то ван Меегерен сделал признание, после которого пришлось прервать заседание суда. Он заявил, что собственными руками написал не только проданное Герингу полотно «Христос и грешница», но еще пять «вермеров»: «Омовение ног», хранящееся в амстердамском Рейксмузеуме, «Голову Христа», «Тайную вечерю», «Благословение Иакова» и знаменитого «Христа в Эммаусе» - гордость роттердамского Музея Бойманса. Кроме того, он написал несколько «де хоохов» - так, по мелочи.

Надо сказать, что тщеславие Меегерена не знало границ. В юности, занимая должность ассистента по рисунку в заштатной школе и получая 75 гульденов в месяц, он мечтал о том, что его полотна будут висеть рядом с Рембрандтом. Не снискав славы на педагогическом поприще, он перебрался на родину великого Вермеера, в город Дельфт, и там окончательно понял, что если бедность перенести еще сможет, то непризнанность - никогда. В 1913 году Меегерен написал недурственную акварель в духе XVII века, за которую Дельфтский институт искусств присудил художнику золотую медаль. Но уже через пару недель никто не помнил об его успехе. Он побеждал в студенческих конкурсах, но за три года у него прошла лишь одна выставка. Денег не хватало даже на еду. А ведь Меегерен был еще и женат...

В 1916 году бедность вынудила 27-летнего художника сделать первую в жизни подделку. Он написал копию своей собственной картины «Интерьер церкви Сен-Лоран» и продал ее под видом оригинала. Деньги были хорошие, но их было мало. К тому же жену Меегерена напугали криминальные наклонности мужа, и с тех пор она стала с подозрением относиться даже к его реставраторской деятельности. И не зря. Ведь как раз с восстановления картины все и началось.

В 1928 году в руки Меегерена и его приятеля-скупщика Вайнгардена попала картина живописца Ван Халса - в очень плачевном состоянии. Реставрировать и перепродать? Да! Но сначала - атрибуция, то есть оценка подлинности. Первый атрибутор сразу признал: полотно подлинное, находка уникальная. А вот второй, известный художественный критик Абрахам Бредиус, официально заявил, что находка - подделка, не стоит ничего. Ван Меегерен, уверенный в подлинности Ван Халса, вернул аванс покупателю, но решил проучить Бредиуса. И написал картину под Рембрандта, которую отдал ему же на атрибуцию. Тот не заподозрил подделку. Справедливость была восстановлена. Но главное, Меегерен понял: атрибуторы тоже ошибаются.

В том же году поддельщик переехал в Прагу. Там он одержимо, маниакально работал над реставрацией старинных полотен, но параллельно писал и оригинальные работы - в основном портреты. У него даже была выставка. Заказы на портреты заставляли художника мотаться по всей Европе. Крепли связи с бельгийскими и английскими коллекционерами. Меегерен выбрался из нужды, однако по-прежнему хотел зримого подтверждения своей гениальности.

В 1935 году из-под кисти Меегерена выходят картины Франса Хальса, Терборха и (какая дерзость!) Вермера Дельфтского.

Почему Меегерен герой взялся копировать именно Вермера? Ну, во-первых, тогда имя этого живописца уже было сродни торговой марке и картины его ценились выше некуда. А во-вторых, честолюбие Меегерена требовало серьезных задач. Считалось, что скопировать Вермера почти невозможно. Опровергнуть этот постулат Меегерен счел делом профессиональной чести.

Разумеется, как реставратор, он владел старинной манерой письма. Отшлифовать эту манеру и довести ее до совершенства помогли годы упорного труда и художественные трактаты из букинистического магазина. Своего первого Вермера Меегерен писал столько же времени, сколько ушло бы на картину у самого мастера, - почти два года. Меегерен долго искал подходящие кисти, растирал вручную краски, покупал антикварную посуду для натюрмортов в лавках старьевщиков. Одну только голову Христа он переписывал четыре раза, а преломленный хлеб - и того больше. Местный булочник, наверное, подумал, что у Меегеренов питаются одним хлебом - столько было от них заказов.

Работая над картиной, поддельщик также учился ставить подпись мастера. На этом этапе рука дрогнуть просто не имела права. Не дрогнула она и в тот момент, когда, покрыв картину лаком, художник отправил ее в печь. Лак растрескался, и картина состарилась сразу на триста лет. В образовавшиеся трещины-кракелюры Меегерен втер черную тушь. Новое полотно Вермера было готово.

Своему другу, голландскому юристу Бону, Меегерен рассказал романтическую историю о том, как нашел «Христа в Эммаусе» в Италии и контрабандой перевез на каком-то паруснике в Монте-Карло. Друг, как Меегерен и рассчитывал, оказался не в меру разговорчив, и вскоре об открытии заговорил весь художественный мир. В те годы главным знатоком голландской живописи считался уже знакомый нам Абрахам Бредиус. Он первым атрибутировал картину как подлинник - кисти великого Вермера Дельфтского.

В Чехию примчался для переговоров скупщик Хугендейк - по поручению Общества любителей искусств имени Рембрандта, приобретавшего картины для голландских музеев. Этому обществу Меегерен и продал «Христа». Не за 30 сребреников, конечно, а за 550 000 гульденов (чуть больше 300 000 довоенных долларов). Картину передали Музею Бойманса в Роттердаме, а ван Меегерен получил 340 тысяч за свою «находку». Хугендейк как посредник положил в карман остальное. Правда, уже в 1939 году Абрахам Бредиус отказался от своей поспешной атрибуции, но сделку это не отменило.

Ван Меегерен с новой силой взялся за кисти, и уже через три года «неожиданно нашлись» картины Питера де Хооха, за которые ван Меегерен положил себе в карман 350 000 гульденов. Жена Меегерена подала на развод: ей было невмоготу жить с преступником. А тот и не жалел: сразу женился вторично и купил виллу в Ницце с 12 спальнями. Вечеринки в новом доме устраивались ежедневно, Меегерен каждый месяц тратил по 600 000 франков. Не бросая пить, он подсел на морфий - вместе с новой супругой.

Непонятно, что у Меегерена было крепче - здоровье или вера в то, что его никогда не поймают. Так или иначе, он ни на сутки не прекращал работы над «шедеврами старых мастеров». В 1943 году его «Омовение ног» купил наконец крупнейший голландский музей - Рейксмузеум в Амстердаме. Картину поместили между Рембрандтом и Хальсом! Казалось, мечты сбываются. И в этот-то момент в жизни поддельщика появился ван Страйвесанде - человек, купивший «Христа и грешницу» за 650 000 гульденов и перепродавший ее фашистам.

До самого ареста Меегерен продолжал работать над подделками. В его мастерской стояли старинные холсты на подрамниках, растирались редчайшие антикварные краски и велись поиски подходящих смол. Когда художник, спасая свою жизнь, раскрыл тайну картин, именно эти вещдоки, найденные в мастерской, помогли ему оправдаться.

Свое знаменитое заявление Меегерен сделал не сразу. Прошло несколько месяцев с момента ареста, прежде чем он взвесил возможные потери, выбрал меньшее из зол и признался в подделке. Судьи ему не поверили. Слишком вермеровской была картина, которую продали в Германию. Это было видно невооруженным глазом. К тому же она была настоящей жемчужиной среди других вермеровских полотен на религиозные темы.

Тут-то Меегерену и пришлось признаться , что эти самые остальные полотна написал тоже он. До середины XX века не было известно вообще ни одной картины Вермера на какой-нибудь религиозный сюжет. Эту несправедливость и устранил Меегерен, написав все шесть. Поэтому-то шестое полотно, гордость «музея фюрера», так легко выдержало сравнение с другими картинами той же тематики: очевидна рука одного мастера!

Меегерен заявил, что кроме религиозных «вермеров» написал и другие картины, купленные Музеем Бойманса, а также частными коллекционерами, сотрудничавшими с Германией. Тогда в зале суда разыгралось настоящее шоу. Чтобы доказать, что «религиозный» Вермер не существовал, Меегерен согласился написать новое полотно. На выбор - или в зале суда, или в камере. Хотя, конечно, будет лучше, если добрые судьи позволят воспользоваться мастерской. А наблюдатели или даже охранники творческому процессу не помеха.

Нет, Меегерен не сбежал во время следственного эксперимента - это было бы уже верхом цинизма. Почти год он писал в своей мастерской «Молодого Христа в храме» под неусыпным контролем полиции. Это был его седьмой и последний «вермер». Теперь авторитетной комиссии предстояло сравнить свежее полотно с остальными, заявленными как подделки, и вынести приговор. Комиссия экспертов, возглавляемая директором брюссельского Института художественного наследия профессором Полем Коремансом, обстоятельно исследовала семь «вермеров» и двух «де хоохов».

Подозрительные картины тогда не только просвечивали рентгеном, но и травили кислотами: старое масло растворялось, а грязь в трещинах оставалась целехонькой и могла быть исследована. Так и выяснилось, что в трещины картины художник втирал черную тушь. Кроме того, его старые холсты оказались секонд-хендом. Меегерен, как и все поддельщики, просто смывал со старых картин краску и писал на «выстиранном» холсте. Остатки старой краски кое-где удалось обнаружить. Комиссия препарировала подделки довольно долго, но решение оказалось единогласным: да, подделки, да, принадлежат кисти одного человека. К тому же химический состав красок, хранящихся в доме художника, был тот же, что и у красок на картинах.

В переполненном зале висели поддельные шедевры обвиняемого. Было допрошено 17 свидетелей, а весь процесс длился более пяти с половиной часов. Судья Болл в ответ на уверения Меегерена, что он-де хотел своими подделками отомстить критикам, спросил обвиняемого: «А состояние в пять с лишним миллионов гульденов, добытое продажей подделок, входило в план мести?» Меегерен удивился: «Как же я мог запрашивать за картины мало?! Ведь покупали у меня подлинного Вермера, и низкая цена вызвала бы подозрение».

Подсудимый признал себя виновным. 12 ноября огласили приговор: суд приговорил фальсификатора (какой пустяк) к году лишения свободы. В своем последнем слове ван Меегерен просил суд позволить ему писать в тюрьме портреты: теперь, когда только младенец в Голландии не знал его имени, заказов было хоть отбавляй. Меегерен строил планы на будущее. Год вместо смерти. Это ли не счастье?

Увы, в 1947-м заключенный амстердамской тюрьмы Хан Антониус ван Меегерен умер от обширного инфаркта. Спустя всего три года состоялся аукцион, на котором распродавались его работы. С указанием авторства, разумеется. Все они были распроданы: от 300 гульденов за «мелочи» до трех тысяч - за фальшивки.

Выполненные Меегереном подделки хранятся во многих музеях и коллекциях. Самая, вероятно, удачная работа Меегерена - «Христос в Эммаусе», как и прежде, украшает собой Музей Бойманса, владельцы которого по-прежнему утверждают, что как раз этот Вермер - самый что ни на есть подлинный. «Голова Христа» и «Тайная вечеря» висят там же. А «Грешница», уже с указанием авторства Меегерена, помещена в Государственную коллекцию в Гааге. Написанная в присутствии экспертов картина «Молодой Христос в храме» куплена для коллекции сэра Эрнеста Оппенгеймера и увезена в его имение в Южной Африке.

Сегодня подделывать Вермера практически не имеет смысла. Голландский художник был человеком небедным, писал больше для собственного удовольствия, чем на продажу. Работ Вермера мало, и в техническом смысле они очень сложны. Лидерами на рынке подделок как были, так и остаются Пикассо, Ван Гог с Гогеном, импрессионисты и русский авангард. Это в мировом масштабе.

А в России подделывают все подряд. Тем более что отследить происхождение работы бывает трудно, музейные эксперты бедны, и всегда можно найти кого-то посговорчивее. Поэтому атрибуция часто превращается в шоу. А если бы это было и не так, определить, настоящая работа или нет, действительно сложно. Конечно, если подделку создавал талантливый и наглый мастер.

В общем, спрос рождает предложение. Выбирая между славой и деньгами, хороший реставратор или подающий надежды художник часто выбирает все-таки деньги. Кстати, поэтому известность у поддельщиков - штука редкая и большей частью кулуарная. Ведь как только мастер заявляет о себе, он теряет деньги. Если бы не опасность, угрожавшая жизни Меегерена, и если бы не его связи с первыми лицами фашистской Германии, про его подделки мы, скорее всего, до сих пор ничего бы не знали.

Первым знаменитым поддельщиком считают Микеланджело, который сначала продавал копии работ своего учителя Гирландайо, а после, когда набил руку на подделках, продал некоему Бальдассаре дель Миланезе скульптуру «Спящий купидон» - свою, конечно, но под видом античной. За недурные, надо сказать, деньги - 30 дукатов. Бальдассаре, в свою очередь, перепродал «Купидона» кардиналу Рафаилу Риарио, но уже за 200 дукатов. А тот, хоть и не сразу, но узнав, что вместо антика приобрел подделку, разыскал молодого скульптора и пригласил в столицу. Не чтобы наказать, а ровно наоборот - передать ему заказы практически государственной важности. Так появились «Оплакивание Христа» и «Вакх».

За десять лет подделал две сотни работ Моне и Матисса. Однажды обманул даже экспертов аукциона «Кристис», купивших у него подделку. В 1999-м был осужден и провел год в Брикстонской тюрьме. Выйдя оттуда, решил порвать с криминальным прошлым и в июне 2002-го устроил выставку своих подделок. «Таймс» подсчитала, что, если бы выставляемые полотна были настоящими, их общая стоимость достигла бы 150 миллионов долларов. В Голливуде ведутся переговоры о создании фильма о жизни Майата.

С детства слыл одаренным хулиганом. В 10 лет спалил школу. В 15 - получил стипендию Королевской академии искусств и организовал выставку своих работ в Риме. Начинал с малого: ради шутки вписывал мифических животных и летательные аппараты в пейзажи малоизвестных художников XVI века. Затем подделывал Брейгеля, Ван Дейка, Рубенса и Пиранези. В конце 90-х написал книгу «Карманный справочник фальсификатора». Умер в Риме от удара молотком по голове - вероятно, это была месть одного из покупателей его подделок.

По профессии был танцовщиком, что не мешало ему подделывать и продавать Ван Гога - при поддержке видного критика того времени Мейера Грефе. Одна из картин украшала даже Национальную галерею в Вашингтоне. Вакер за свои художества отсидел всего год. Грефе - почти десять.

Cын маляра, пробившийся в реставраторы. Подделал около 2000 картин. Владел манерой художников разных направлений: Гейнсборо, Ренуара, Тулуз-Лотрека, Дега, Ван Гога. Подделывая Рембрандта, сам варил пигмент из орехов. Обладал странным чувством юмора: подделывая шедевр, писал на холсте белилами нецензурные слова, которые могли быть обнаружены при рентгене. Однако при этом долго не попадался и умудрялся продавать свои работы даже на «Сотбис». Поймали Китинга в 1976 году, когда он, совсем обнаглев, сбыл 13 одинаковых акварелей Сэмюеля Палмера. В тюрьму так и не сел по состоянию здоровья. Зато стал звездой телевидения, сняв образовательный фильм, в котором учил писать «ван гогов» и «дега».

Прославился подделками Рембрандта, Шагала, Дали. В 1989 году был привлечен к суду. Отсидел за свои художества довольно долгий срок - 5 лет. Выйдя из тюрьмы, не пожелал перевоспитываться и продолжает создавать «дали», но теперь уже за своей подписью. Продает их на личном сайте. Утверждает, что одна из известнейших картин Дали, выставленных в музеях мира, - подделка. Какая именно, не говорят.