Поезд ушел

Даже в зрелом возрасте фраза «Если нельзя, но очень хочется, — значит, можно» нередко становится определяющей. А уж по молодости! Василий не только не был исключением, а являлся одним из самых ярких подтверждений этого правила. Его молодость… хотя он еще не старый – ему ведь только под сорок, зато уже хватает горьких поводов оглядываться назад.

В общем, его ранняя молодость прошла под грифом «я так хочу», и очень уж изредка «так надо». Да и то, что «надо» применялось в основном к учебе и работе, он не считал, что должен что-то кому-то, ведь это только его жизнь, а всякие лезущие с умными советами только раздражали… Естественно, с таким подходом к жизни наворотить он успел достаточно.

Женился  рано – в девятнадцать лет. Тогда ему казалось, что вот она – любовь всей жизни, его половинка, его единственная. Однако бессмертная любовь закончилась через год. И, может быть,  они с женой Наташкой могли остаться друзьями. Но было одно «но». 

В тот вечер он собирался поговорить с женой и все ей объяснить. Хотя нет, «объяснить»   в том случае было неправильное слово. Скорее, просто сказать. Тогда ему казалось, что она поймет и не будет возражать. Глупо, конечно. Ну, какой человек вот так просто возьмет и поймет, что он больше не нужен? Но он был тогда дураком.

В общем, когда Василий пришел вечером домой, то увидел Наташу, сидящую на кухне в какой-то неестественной позе. А выражение ее лица вообще не мог понять: то ли удивление, то ли страх, то ли смущение. Скорее всего, там было все это вместе и что-то еще, недоступное его пониманию. Она подняла на него глаза и смущенно затеребила кончик своей косички – у нее тогда были длинные волосы.

— Вася, мне нужно с тобой поговорить… — выдала Наташа заготовленную им фразу.

 Естественно, он сразу подумал, что раз любовь была взаимной, то и конец ее будет таким же. Это его несказанно обрадовало – еще бы! Можно обойтись без скандалов, объяснений, истерик, ненужных вопросов.

— Я тоже хотел поговорить.

 — Давай сначала ты, — робко улыбнулась жена.

 — Нет, лучше ты, — он быстренько переложил ответственность за то, что должно было произойти, на чужие плечи.

 — Хорошо, – она кивнула, не переставая теребить кончик косички.

 А следующие словы выбили почву у него из-под ног:

— Вась, у нас будет ребенок, – Наташа почти прошептала неожиданную фразу.

Он сел прямо там, где стоял. В голове лихорадочным водоворотом закрутились мысли: «Как ребенок? Какой ребенок? Как не в кассу! И что теперь делать?». Вслух он был еще красноречивее…

— Э-э-э, –первое, что успел выговорить. – А-а-а. Да?

 Она смущенно кивнула. Конечно, она ждала от него поддержки. Ждала, что он подойдет, обнимет, скажет, что безумно рад и как сильно любит ее… Их…

Но он был дураком. И сказал:

 — Ты с ума сошла? Никакого ребенка! – до сих пор Василий ненавидит себя за те слова.

Она подняла на него глаза, открыла рот, но не сказала ни слова.

 — Наташ, ну послушай, — он старался говорить как можно мягче. – Нам по двадцать одному году, какой ребенок? Рано еще. Мы же даже универ не закончили. Плюс, мне тоже нужно было с тобой поговорить. Понимаешь, я хочу развестись.

 — Это из-за беременности? – очень тихо спросила Наташа.

— Нет! Я же сразу говорил, что нужно серьезно поговорить.

— Тогда почему? – с каким-то отчаянием спросила она. – Почему именно сейчас?

— Я на самом деле давно решил, — Василий замялся, не зная, как объяснить. – Просто… просто я больше не чувствую того, что чувствовал раньше. Ну… такие отношения не нужны ни тебе, ни мне.

Василий еще подумал: «Ну и корявая фраза! Ладно, в конце концов мы не на поэтическом вечере».

— Тебе не нужны. А как быть с ним? Он же не только мой, он наш… Неужели ты не понимаешь?

Она закусила губу.

— Понимаю. Потому и говорю, что нужно решать проблему, пока не поздно.

В душе поднималась злость: неужели она не понимает, что он хочет идти дальше? Неужели не может порадоваться за него? Отпустить? Пойти навстречу? Они же все-таки не чужие люди, и его жизнь только начинается.

Она вдруг поняла, о чем он думал.

— Ты предлагаешь аборт?

— Да.

— Знаешь, — она посмотрела на него как-то странно. – Давай действительно разведемся. В любом случае жить с тобой под одной крышей я не хочу.

Он опешил. Наташа вышла из кухни и закрылась в комнате. Еще долго оттуда доносились приглушенные рыдания.

...Развод оформили быстро. Но оказалось, что после рождения дочки Василий должен был платить алименты. Он не собирался этого делать.

Его разбирала злоба: чего она от него хочет?! Зарплата у него маленькая, стипендия еще меньше, всего этого едва хватает, чтобы жить нормально, не отказывая себе в пиве, а девушкам – в цветах. А тут – отдавать кому-то честно заработанные копейки? Нет уж.

Он вопил про жизнь с чистого листа, про палки, которые она упорно вставляет ему в колеса, про ошибки молодости. Он действительно верил, что, приняв решение начать жизнь с нуля, можно перечеркнуть все, что сделал до этого, вроде, как и не было ничего такого, или было, но не с тобой. Верил, что если решился все изменить, то можно будет не отвечать за последствия. Ведь это же было «в другой жизни». Они долго ругались с Наташкой, пока дело не дошло до суда. Все его общение с бывшей семьей свелось к отчислению им части зарплаты, он не виделся ни с женой, ни с дочкой…

Но спустя много лет, когда он понял, что потерял, попытался наладить контакт. Долго пытался… Но Наталья и ее новый муж Андрей не хотели иметь с ним ничего общего. А Настя – так она назвала дочку – откровенно его ненавидела. Сейчас он и рад бы денег побольше дать, в путешествие свозить. Но его поезд ушел. Он иногда приходил к школе дочери, чтобы хоть издали увидеть ее. И очень хотел знать, какую профессию она выбрала, куда пойдет учиться. Однажды, когда крепко приболел, все надеялся, что откроется дверь больничной палаты, и они придут его навестить. Но, похоже, его жизнью и здоровьем  ни бывшая жена, ни дочь совсем не интересовались…