— Пока исследовано только одно судно. Дерево, из которого оно сделано, срублено в 1810—1820 годах, — рассказывает Максим Ермохин, ведущий научный сотрудник Института экспериментальной ботаники НАН Беларуси. — Во время исследования мы изучили порядка 8−10 образцов дерева с бревен этого корабля. Измеряли ширину годичных колец, считали их количество. На некоторых пробах их было около 120, что показывает на солидный возраст материала. Затем сравнили серию колец с модельными шкалами, разработанными для Беларуси и сопредельных регионов.
Построен корабль из сосны. А шпангоут — поперечное ребро корпуса судна — дубовый.
Известно, что когда-то в Борисове находился порт, и эти корабли наряду с другими курсировали в данном регионе. Три найденных судна очень похожи, построены из одного материала. Однако называть возраст двух других ученый-дендрохронолог не берется: они могут быть и старше, и младше.
В Институте истории НАН Беларуси говорят: деревянные корабли — находка уникальная.
— Любой исторический артефакт — это важный источник информации о прошлом, — делится мнением Вадим Лакиза, заместитель директора по научной работе учреждения. — До XIX и даже начала XX веков — судна, лодки, челны являлись важным средством передвижения и даже определенным образом жизни в некоторых регионах Беларуси. Ведь у нас очень много рек, проходят два таких крупных канала, как Августовский и Огинский. Думаю, и сегодня наши реки и озера хранят немало кораблей и лодок. Я сам был свидетелем, как из Щары в Дятловском районе пытались достать средневековую лодку-однодревку начала XVI века, а еще фрагмент одной мы подняли и передали в Дятловский музей. В Институте истории у нас стоит челн середины XIX века, а в Музее древнебелорусской культуры есть лодка с Сожа, которой почти тысяча лет.
По словам ученого, пока точно известно о лодках, найденных в Житковичском, Калинковичском районах, на озере Иказнь, на Гродненщине и Полесье. Но посчитать, сколько кораблей в Беларуси уже отыскали, довольно сложно:
— Подводная археология у нас еще только начинает развиваться. К тому же, когда дерево достают из воды, под воздействием кислорода оно быстро разрушается. Его нужно срочно консервировать, а это процесс дорогой и трудоемкий. Сейчас мы только подходим к тому, чтобы создавать службы по консервации дерева.
Известно, что длина каждого из трех кораблей около 30 метров, а ширина — примерно восемь. Тип суден пока не называют.
Местные краеведы предполагают, что это байдаки — корабли, которые в указанный период использовали для перевозки грузов по восточноевропейским рекам. Говорят, они похожи на хортицкий байдак, который нашли на Дисне и демонстрируют в Хортицком музее. Андрей Лихачев, руководитель минского дайвинг-центра «Морской пегас», обнаруживший третье судно, уверен: ответы на все вопросы должны дать ученые.
— Мы же планируем еще взять пробы с нескольких мест с разных точек элементов конструкции, — озвучивает он планы. — Это уникальная находка, ведь все три корабля лежат в одном месте. Один из них фактически законсервирован песком и довольно хорошо сохранился. Но при всей их исключительности сегодня полноценно с ними работать нельзя. И речь здесь не только о подъеме. Подъем — один этап, второй — консервация, третий — экспозиция. Где, какой музей может позволить выделить такое пространство для экспонатов?
По словам дайвера, ни о каком подъеме речь в ближайшем будущем не идет:
— Нет смысла их доставать, чтобы они развалились. Важнее понять, что делать с куском, который подняли сотрудники местного МЧС. Его ведь как выдернули, так он на берегу и остался. Сейчас стоит вопрос о том, чтобы опустить его назад. Не хотелось бы, чтобы корабли были брошены. Важно, чтобы и в архивах, и под водой работа над их изучением продолжалась.